Особенный сюр происходящему придает то что во сне я не участвую в каких-то событиях, а рассказываю некоему собеседнику (себе??) о том что со смой "произошло" в 97 году.
Итак, 97год, я курсант, в зимнем отпуске. Я опоздал на электричку на Пушкин и стою, провожаю её взглядом. Электричка несется, набирает скорость и где-то вдалеке, аккурат на её пути перебегает через рельсы какой-то человек. И, конечно, же он должен быть неминуемо сбит, но стрелка вдруг переключается и состав проносится мимо него, по параллельной ветке. В какой-то особенной логике сна, я осознаю что эта, параллельная ветка она не в город Пушкин ведет, по ней можно только до Вырицы доехать и это странно.
Тем временем счастливчик добирается до платформы и оказывается тем самым Виталиком, который писал стихи про ларёк с пепсиколой. Мы узнаем друг-друга, обсуждаем неслучившуюся трагедию и садимся на следующую электричку. Странно, она тоже едет по "Вырицким" рельсам и даже Виталик это замечает. В городе мы прощаемся, идем по своим делам, я возвращаюсь в Питер на автобусе и живу дальше. По сути я проживаю два года в течении которых всё довольно круто меняется - мне уже почему-то не надо служить, я женюсь на своей девушке и т.п. Ничто не предвещает беды пока я снова, в 99м не встречаю Виталика.
Виталик до сих пор обеспокоен тем что с ним случилось. Кроме этого того, он указывает мне на то что многое вокруг совсем не такое как он помнит. Я признаю, что вроде бы раньше Питер не был окружен тропическим лесом. И раньше иногда была зима и в деревянном доме на берегу Финского залива я раньше не жил, но никакого внутреннего диссонанса это у меня не вызывает. Впрочем, я соглашаюсь вместе с Виталиком проделать обратный путь на электричке из Пушкина в Питер чтобы понять что именно произошло с железнодорожными путями.
Когда я смотрю на пальмы из окна электрички до меня вдруг начинает доходить что это ненормально. Что я не могу себе представить естественный процесс при котором северный мегаполис превращается в тропическую деревню. И что еще хуже - не могу себе представить как я этот процесс не заметил. "Ага!" - говорит Виталик, - "Теперь и ты это понял. Мы должны вернуться к истоку, и во всем разобраться.". На вокзале в Питере мы договариваемся встретится завтра и обсудить, что мы будем с этим делать. Я иду к себе домой, он к себе.
Весь день моя девушка ведет себя странно. Несет какую-то ересь и мне никак не удается попасть с ней на одну волну. Причину этого я понимаю только вечером, когда ко мне прибегает взмыленный Виталик. Оказывается мы вернулись в "старый" Питер (как же я не заметил что холодно и каменные дома?). Сейчас снова 97год, и прошла неделя после той, первой поездки. Я еще не женат, а бедняга Виталик изрядно напугал родителей, потому что они только вчера похоронили его тело, попавшее под электричку. Тут-то мы просекаем что пепсикольный поэт-то у нас демиург, который чтобы не попасть под поезд сотворил альтернативную вселенную, где поезд идет другим путем и он выживает. А я как-бы попал вместе с ним потому что был единственный кто был свидетелем сотворения.
Через какое-то время мы научаемся по желанию перепрыгивать из одной вселенной в другую и даже воспринимать их одновременно. Но, потом, опасаясь шизофрении я всё-таки окончательно выбираю реальность с 97-го года.
Помните, в начале я говорил что сон - это не действо а рассказ? Так вот, я и говорю своему собеседнику: "Как?? Как я мог выбрать 97-й, с холодным Питером где мне надо еще 2 года жить в казарме, где у меня куча злоебучих проблем?? Как??"
